Концлагеря появились задолго до Второй Мировой Войны, но свою печальную известность приобрели именно в сороковых годах двадцатого века и чуть позднее. В военное время туда привозили пленных, обрекая их на участь худшую, чем смерть, а после туда ссылали предателей или людей выданных за них.

Побывав в чтверг в городке Орайненбург, где находится один из старых концлагерей «Sachsеnhausen» в мрачную пасмурную погоду, невольно проникаешься гнетущей атмосферой страшных времен...

Длинная лагерная дорогая – то, что встречает путников, к счастью, сегодня туристов, сразу за воротами. Когда-то вдоль этой дороги тянулась железная дорога, по которой привозили пленных. В самом конце еще сохранилось здание вокзала. Территория ограждена серым бетонным забором, венец которого – колючая проволока. Через каждые десять метров – смотровые башни. Лагерь выстроен в форме треугольника, без северо-западного угла, все потому, что он был бы ближе всех к железной дороге, что сделало бы невозможный побег чуть более простым.

Из пятидесяти двух бараков уцелело всего два, те, где было некое подобие госпиталя, что служили прикрытием для химической лаборатории по изучению ядов и лекарств. Оба здания сохранены практически в первозданном виде, внутри все еще лежит старый линолеум, а в подвальном ходе, соединяющем их, все так же стоят ржавые железные умывальники и ванны. На месте пыточного комплекса – другой мемориал, всем тем, кто отдал жизнь за свою Родину. Рядом с ним мраморный постамент, усеянный разными камнями в дань памяти и уважения. Для советских и британских офицеров был выстроен отдельный блок из пятнадцати домов.

Под гнетущим серым небом и пронизывающим ветром как наяву ощущается все происходившее здесь и кажется, что при резком повороте головы вдруг увидишь изможденного человека в полосатой робе или маленького мальчика, будто клейменого золотой звездой Давида на отвороте рубашки. Закрывая глаза, слышишь трещащий звук граммофона и чувствуешь отвратительный запах угля и гари, хотя от обоих крематориев осталось не больше бетонных фундаментов. В подобных местах всегда очень громко играла музыка, сбиваясь на особенно заезженных местах, что-нибудь немецкое, про фермы или первую любовь. Кажется, будто здесь никогда не бывает солнца и светлых дней, только серые стены и голый камень.

В сорок пятом, после подписания капитуляции Германии вполне логично предположить, что все «полигоны смерти» должны быть закрыты, стерты с лица земли. Но они получили чуть ли не большее распространение! Правительство отправляло туда на десятки лет по анонимным доносам, или подозрениям в предательстве, которые зачастую оказывались неподтвержденными и неверными, но люди были замурованы заживо за колючими бетонными стенами… Немногие из тех, кто пережил несправедливые, нечеловеческие гонения соглашаются вернуться на пару минут в это место даже больше, чем через полвека. Черная «волга», приезжающая в полумраке слишком хорошо отложилась в памяти... Нет счета тем невиновным, чьими судьбами стали узкие лагерные нары. К величайшему сожалению, мы никогда не сможем вернуться назад во времени, чтобы спасти миллионы жизней, оставшихся в тысячах братских могил на территории сотен концлагерей…

Сегодня остались единицы, кто помнят о том, что здесь было, но, пожалуй, никто не согласился бы забыть все это. Только вековые деревья и, может быть, старые виниловые пластинки все еще хранят молчаливую скорбную память.

Анастасия ПОНЯТОВА, участник экспедиции в Германию